Путин уже перемолол почти все наследие советского ВПК. Уменьшит ли это интенсивность войны?
Полномасштабное вторжение России в Украину обернулось не только самым кровопролитным конфликтом в Европе со времен Второй мировой войны, но и крупнейшим за последние 80 лет «перемалыванием» гигантских объемов военной техники и вооружений преимущественно советского образца. По последним доступным оценкам, российские вооруженные силы израсходовали более половины всех запасов техники, которые были в их распоряжении, и самая вероятная тенденция теперь, если не случится ничего неожиданного, — постепенное затухание боевых действий к концу 2025-го или началу 2026 года из-за банальной нехватки боевой техники или изменения характера войны, пишет The Insider.
Потери техники в российско-украинской войне
Проект Oryx приводит оценку российских потерь в войне на уровне более 20 тысяч единиц вооружений, военной и специальной техники (далее — ВВСТ). Оценка украинских потерь почти в три раза меньше — 7,6 тысячи единиц.
Если учитывать только бронетехнику (танки, БМП и БТР), то с российской стороны потеряно 11,6 тысячи, с украинской — 3,8 тысячи. При подсчете только уничтоженных образцов ВВСТ (без учета поврежденной, оставленной и захваченной в качестве трофеев техники) получается, что ВС РФ потеряли в 3,5 раза больше танков (2,6 тысячи против 0,7 тысячи), в 2,3 раза больше БТР (1,9 тысячи против 0,8 тысячи), в 4,8 раза больше БМП (4,1 тысячи против 0,9 тысячи). Общая численность только уничтоженной бронетехники превышает 11 тысяч единиц.
По категориям артиллерии (буксируемой, самоходной и реактивной) российская армия также понесла многократно более тяжелые потери, а общее число уничтоженных артсистем приближается к двум тысячам.
Примечательно, что чаще всего с обеих сторон уничтожается одна и та же техника, выпущенная еще во времена СССР. При этом в общей структуре потерь советское вооружение постепенно «вымывается» и в случае российской армии занимает уже около 50%.
Другие открытые базы (как проукраинский ресурс WarSpotting, так и пророссийский LostArmour) дают сопоставимые оценки потерь бронетехники на уровне 10-ти тысяч единиц для ВС РФ и 3-х тысяч единиц для ВСУ.
Разумеется, оценки такого рода нельзя считать полностью надежными даже в качестве нижнего предела потерь, так как возможен учет сфальсифицированных визуальных материалов, «дублей» в случае поврежденных и возвращенных в строй единиц, учета хорошо сделанных макетов в качестве реальной уничтоженной техники и так далее. Кроме того, сложно сказать, какая доля потерь (включая небоевые) в принципе не попадает на фото и видео.
В то же время общие цифры не дают представления о реальном «расходе» бронетехники в наступательных операциях на текущем этапе войны, когда условия на поле боя по сравнению с 2022-м и даже 2023 годом значительно изменились.
Примеры наступления ВСУ на Курскую область и ВС РФ в Покровском районе (на Авдеевку и далее в сторону Покровска) дают следующую картину: средние украинские потери на активном этапе (с 6 августа по 7 октября 2024 года) составляли около 10 танков, 35 БМП и БТР и 50 бронемашин в месяц, российские достигают (наступление, начатое 10 октября 2023 года, продолжается до сих пор) 40 танков, более 80 БМП и БТР и менее 4 бронемашин в месяц.
Как стороны компенсируют потери в войне
Для российских войск главным источником поступления тяжелой техники на фронт остаются советские запасы. Новое производство основных категорий ВВСТ в разы меньше уровня, необходимого для простой компенсации потерь. Например, выпуск новых танков Т-90М оценивается в 250 единиц в год, и это единственный тип танков, который российский ВПК способен выпускать «с нуля».
Украинский военный эксперт Андрей Тарасенко в разговоре с The Insider предположил, что общий объем выпуска новых танков в России не превышает 300 единиц в год, что почти в два раза меньше годовых потерь танков во время наступления на Авдеевку и далее на Покровск.
Единственным типом БМП в крупносерийном производстве в России остается БМП-3, выпуск в 2023 году оценивался в 463 единицы, и вряд ли он значительно вырос в 2024 году. Производство современного типа БТР-82 находится на уровне 300-400 единиц в год, включая модернизацию более старых образцов.
В категории артиллерии ключевым ограничением является способность производить стволы, с чем, по-видимому, российская промышленность не справляется, поэтому, в частности, отмечается отказ от попыток снимать с хранения некоторые категории артсистем. С реактивной артиллерией основная проблема заключается в производстве достаточного количества реактивных снарядов.
Группа независимых исследователей, изучающих запасы советской техники на открытых базах хранения в России на основе спутниковых снимков, в конце 2024 года представила исчерпывающий отчет, из которого следует, что за время войны по основным категориям ВВСТ (танки, БМП, БТР и артиллерийские системы) на базах осталось от 41% до 52% довоенных запасов.
Оставшиеся на хранении единицы техники в основном находятся в неудовлетворительном техническом состоянии. Другими словами, крайне маловероятно, что их можно отремонтировать и отправить на передовую. Скорее, речь идет о том, чтобы использовать их в качестве доноров запчастей при ремонте сравнительно лучше сохранившихся образцов.
Например, значительная часть оставшихся запасов танков представлена безнадежно устаревшими образцами, такими как танки Т-62, а ремонтопригодных танков более современных серий насчитывается всего несколько сотен.
В категории БМП и БТР некоторые типы техники, в частности МТ-ЛБ, уже закончились, а другие в значительной степени представляют собой металлолом.
Запасы артиллерийских систем после почти трех лет войны выглядят достаточно внушительно, но, как уже отмечалось выше, важнее иметь возможность производить стволы и обеспечивать расчеты достаточным количеством боеприпасов.
С учетом всех этих предположений выходит, что доступные для сравнительно быстрой отправки на фронт запасы техники в лучшем случае насчитывают около двух тысяч танков, двух тысяч БМП и трех тысяч БТР. Для сравнения, по некоторым оценкам, на 1990 год в распоряжении СССР находилось 63,9 тысячи танков (не считая танков союзников по соцлагерю), 66,9 тысячи артиллерийских орудий, 76,5 тысячи БМП и БТР. Американская разведка считала, что в 1975—1988 годах советская оборонная промышленность выпустила свыше 40 тысяч танков, 36,5 тысячи БМП и почти 38 тысяч БТР.
Советские запасы бронетехники и артиллерии, созданные в годы холодной войны для глобального конфликта с капиталистическим блоком, во многом были утилизированы в 1990-е и 2000-е годы, разошлись по Африке и Азии, но то, что осталось от этого наследия, окончательно уничтожено в ходе российско-украинской войны.
Кроме того, помимо запасов техники, в каком бы состоянии она ни находилась, важным ограничивающим фактором выступает производственная мощность предприятий, занимающихся ремонтом, восстановлением и модернизацией.
Бронетанковые ремонтные заводы (БТРЗ) в России, насколько известно, не отличаются высокими технологическими стандартами и рабочей культурой.
Например, на одном из крупнейших российских БТРЗ, 103-м заводе в Атамановке в Забайкальском крае, в декабре 2021 года трое работников погибли после распития метилового спирта, который они приняли за этиловый.
Таким образом, за время войны против Украины российские вооруженные силы выбрали практически все доступные запасы техники на хранении в удовлетворительном состоянии, оставив там только образцы, годные для создания одной полноценной машины из двух-трех расконсервированных.
Всю войну Кремль фактически ведет «в долг», поскольку на всех этапах поставки новой техники, включая восстановленную с хранения, не покрывали потерь.
Андрей Тарасенко считает, что запасы для ремонта и модернизации будут исчерпаны через год-полтора.
«Анализ снимков баз хранения показывает, что если через 1—1,5 года в России не начнётся крупносерийное (700—1000 единиц в год) производство новой техники, то запасы для ремонта и модернизации будут исчерпаны. Замена техникой нового производства при существующих темпах для ВС РФ невозможна и потребует нестандартных решений вроде выкупа машин в других странах, например, Индии, или беспрецедентной «новой индустриализации» — то есть налаживания крупносерийного производства боевых бронированных машин, что потребует колоссальных материальных ресурсов и времени».
Большинство западных экспертных оценок также исходят из того, что критический дефицит военной техники для ВС РФ по основным категориям при сохранении сопоставимой интенсивности боевых действий наступит к III или IV кварталу 2025 года либо в первой половине 2026 года.
Очевидно, военное руководство не допустит уничтожения парка танков или БМП и БТР «до нуля». На практике снижение уровня компенсации потерь значительно раньше вынудит либо модифицировать тактику и стратегию, либо искать новые источники поступления бронетехники.
В случае с ВСУ давать количественные оценки сложнее, поскольку, кроме советской техники на вооружении и на хранении, с самого начала войны начался процесс постепенной замены этих образцов, во-первых, советской техникой из стран бывшего Варшавского договора и некоторых других стран-эксплуатантов (включая модифицированную местной оборонной промышленностью), а во-вторых, техникой западного производства — как безнадёжно устаревшей, так и новейшей.
Основным источником вооружений для Украины на начальных этапах войны стала брошенная и захваченная российская техника в результате масштабных отступлений ВС РФ весной и осенью 2022 года. Позже большую часть потерь заменяли уже западные поставки и собственное производство.
Как война уже изменилась из-за дефицита техники
ВСУ почти на всей линии фронта находятся в обороне, но даже при наступлениях, как в Курской области, используется ограниченный набор типов техники, в основном боевые бронированные машины, а не дефицитные БМП и танки.
Особенно тыловые машины МТ-ЛБ в российской армии превратились в универсальную платформу для самых диких экспериментов с установкой разнообразных средств огневого поражения и защитных конструкций, вплоть до своеобразных «шахид-мобилей», начинённых взрывчаткой.
Кроме этого, дефицит техники привёл к совершенно невероятным примерам штурмовых действий на мотоциклах, квадроциклах, мотособак, электросамокатах и обычных гражданских автомобилях, не говоря уже о привычных «мясных штурмах» вообще без техники там, где это позволяет обстановка.
Недостаток техники и на передовой, и в тылу определяет принципиальную невозможность крупных прорывов, что демонстрируют очень ограниченные успехи ВС РФ за время общего наступления с осени 2023 года. Как отмечают даже прокремлёвские эксперты, основная тактика наступательных действий ВС РФ сводится к мелким группам размером не больше взвода, которые перемещаются пешком.
Речь идёт о том, что ни российские, ни украинские вооружённые силы де-факто не имеют полноценных мотострелковых и танковых частей и соединений, поскольку и боевые машины, и артиллерийские средства применяются совершенно не так, как предписано боевыми уставами, именно из-за банального дефицита.
Как воевать дальше
Наступательные действия в любом случае требуют определённой степени механизации и моторизации пехотных частей, и в условиях дефицита колёсной и гусеничной бронированной техники и без того очень низкие темпы территориального продвижения будут снижаться. То же самое касается самоходной и буксируемой артиллерии (включая танки, которые используются для стрельбы с закрытых позиций): никакие барражирующие боеприпасы и FPV-дроны не заменят полноценной артиллерийской поддержки, что делает любые эффективные наступательные действия практически невозможными.
Отсюда следует вывод о постепенном угасании и снижении интенсивности боевых действий, если противостоящие друг другу стороны не смогут резко нарастить собственное производство вооружений или получить доступ к запасам техники стран-партнёров.
В беседе с The Insider приглашённый исследователь Fletcher School of Law and Diplomacy, старший научный сотрудник Jamestown Foundation Павел Лузин предположил, что Минобороны РФ придётся либо частично перенимать тактику боевых действий ближневосточных террористических организаций вроде ХАМАС и «Хезболлы», либо переналаживать отечественный оборонно-промышленный комплекс на выпуск меньшего количества и менее технически сложных образцов вооружений. На практике оба подхода будут сочетаться.
С другой стороны, эксперт по оборонной политике Европейского совета по международным делам (European Council on Foreign Relations) Густав Грессель призывает не недооценивать способность российских военных к оперативной и тактической адаптации к недостатку бронетехники и артсистем:
«Тактическая адаптация означает замену одной системы другой. Например, поскольку у ВС РФ всё чаще возникают проблемы с поставками достаточно эффективной артиллерии, они всё больше полагаются на корректируемые авиабомбы, которые запускаются с воздуха для огневой поддержки. […] Мы также видим, как бронемашины заменяют на небоевую технику вроде квадроциклов, вездеходов, мотоциклов и т. д. […]
Оперативная адаптация означала бы прекращение масштабных наступлений для сохранения техники. Российское командование может снизить активность, продолжая наносить удары по Украине ракетами и беспилотниками. Или проводить ограниченные, более целенаправленные наступательные операции».
The Insider рассматривал в отдельном материале, чем Путину могут помочь правящие режимы в КНДР, Китае, Иране и Беларуси. С тех пор появились свидетельства передачи из КНДР не только боеприпасов, но и САУ, самоходных ПТРК и даже ЗРК ближнего радиуса действия.
Союзники Украины могут похвастаться не менее впечатляющими запасами техники, но здесь есть политические ограничения. Грессель напоминает, что гигантские запасы советской техники в странах соцлагеря были ещё в 1990-е и 2000-е годы перепроданы или послужили источником запчастей, а те страны, что до сих пор сохранили их в строевых частях, готовы на поставки только в случае замены их на что-то другое. Схема круговых обменов техники реализуется Германией, но объёмы невелики.
Запасы западной техники, по всей видимости, также потребуют серьёзных усилий по ремонту и модернизации. Кроме этого, даже очень скромные объёмы нового производства танков и бронемашин в России больше, чем то, что сейчас могут предложить Украине западные союзники.
Российская армия, насколько можно судить, неумолимо движется к тому моменту, когда исчерпание имеющегося парка бронетехники и артиллерийских систем серьёзно ограничит её способность вести наступательные действия, однако неизвестно, каковы будут политические обстоятельства в Украине и у её союзников. Проще говоря, «дотерпят» ли украинское политическое руководство и общество до этого момента и насколько им в этом помогут Европа и США.
В любом случае, растратив гигантское количество материальных ресурсов в локальной войне с Украиной, Кремлю придётся решить совершенно невероятную по сложности задачу, если там действительно готовятся к новой холодной войне с Западом: хотя бы частично компенсировать сожжённые в украинских полях танки и бронемашины не только в строевых частях, но и на базах хранения. Причём техникой нового производства, значительно более сложной и дорогой, чем советские образцы со складов.
По самым скромным оценкам, реконструкция и восстановление боевого потенциала ВС РФ займёт десятки лет и потребует огромных инвестиций в основные фонды.
Последний рывок. Что будет этой зимой на поле боя в Украине?
Истощенные войной. Запад еще помогает Украине держаться, но уже не помогает побеждать
Россия использует для перевозки пехоты на фронте гольф-кары и белорусские мотоциклы. От этого потери растут
Украина наращивает производство собственного оружия, но достаточно ли быстро?
КНДР поставила России более тысячи контейнеров с боеприпасами
Парад Победы показал истощение российской армии на второй год войны в Украине
Комментарии