Как радоваться жизни в тяжелые времена (и даже за решеткой). Рассказывает психолог, который сам прошел лукашистские застенки и переосмыслил опыт Франкла
В апреле 2022 года психолога Константина Высочина задержали. Через четыре месяца, в августе, мужчина освободился из Володарки с направлением на химию и бежал в Литву. Мы пообщались с бывшим политзаключенным о том, какая радость настоящая, а какая синтетическая и как правильно радоваться в неправильные времена.
Умеют ли белорусы радоваться
Прежде всего Константин объясняет, что такое радость: «Это по сути химическая реакция, она зависит от выброса гормонов. Он происходит там, где какое-то переживание под влиянием прошлого опыта способствует выработке того или иного гормона. Все мы знаем слова «дофамин, эндорфин, серотонин», и эти вещества действительно отвечают за радостные переживания, за эйфорию. От того, как психика воспринимает реальность, зависит то, какие запускаются драйверы для гормонального фона».
Один из драйверов нашего эволюционного развития — те эмоции, что мы испытываем, включая радость. Целостная личность — это та, которая имеет сбалансированный набор ощущений, но когда мы говорим о белорусском обществе, то, по словам Высочина, для него основное чувство — это вряд ли радость. Даже до 2020 года, считает психолог, в Беларуси в большей степени царили тревога и страх.
В тяжелые времена, рассказывает Константин, психика работает в другом режиме, для нее вообще недосягаемы механизмы, способствующие выработке гормонов радости. Психика скорее занята безопасностью, поэтому вырабатываются другие вещества: адреналин, чтобы защищаться, кортизол, чтобы проживать стресс.
Это картина белорусского общества. Если говорить об отдельных людях, то мы все так или иначе стараемся наполнять себя радостными эмоциями. Этот процесс бессознательный и нерациональный, просто без него, по словам психолога, психика не выдержит и человек окажется в депрессивном расстройстве, а это уже диагностированная психическая болезнь.
«Могут быть психические ухудшения, а может и сработать психосоматика, потому что если психика не справляется, выстреливает физиология.
Есть и третий способ: забивать в себе тревожные переживания и искусственно поднимать уровень радости. От этого рождаются все формы зависимости, и не только алкоголизм и наркомания, но и, например, трудоголизм или сексоголизм», — психолог.
Можно ли радоваться, когда вокруг происходит страшное
Высочин замечает: «Когда мы говорим, что мы что-то не замечаем и во что-то не вникаем, это работает, но это все равно не тот уровень проживания радости, как если бы у нас был другой фон».
Иногда люди могут засмеивать страшные события. «Бывает такое, что человеку очень страшно, но он начинает улыбаться и посмеиваться, это почему-то часто делают девушки.
Это прекрасно работает, так как через улыбку мы себя перепрограммируем, чтобы не встречаться со страхом в реальности, улыбка позволяет немного обмануть нашу психику: мол, все не так страшно, как на самом деле.
Поэтому для меня позволять себе радоваться, когда вокруг треш, — это скорее о нежелании замечать, что происходит, об уходе из реальности. Это радость, но она немного искусственная», — говорит Высочин.
Константин объясняет, что вполне нормально позволить себе находиться в депрессивной стадии, которая сейчас наиболее соответствует окружающим событиям. Важно дать себе прогоревать происходящее: мол, мне сегодня грустно, но я не буду сбегать от этого чувства, я погружусь в него. Это легально и менее травматично для психики, чем если бы человек заваливал себя радостью. Это феномен, который Константин характеризует так:
«Для меня это вытеснение настоящей эмоции и подмена ее, психика этого не понимает, все равно там останется печаль, которая когда-нибудь выстрелит.
С точки зрения психологии, любая эмоция и любое прерванное переживание капсулируется где-то в психике, и в будущем оно все равно каким-то образом накроет человека: например, через тревожное или депрессивное расстройство, через агрессивное поведение, а то и через психосоматические болезни».
Высочин предлагает принять для себя такой вариант: я понимаю, что мне грустно, но позволяю себе радоваться.
«Когда мне становится совершенно невыносимо и я понимаю, что меня засасывает какая-то воронка, я начинаю смотреть на свою жизнь и говорить себе о том, что у меня сейчас есть, это меня наполняет.
Одна из моих опор — мои дети: я вспоминаю их и понимаю, что в какой-то момент мог бы с ними расстаться, если бы меня отослали в колонию года на три. Поэтому я радуюсь, что могу быть с детьми и могу работать, так как у меня это получается и мне нравится моя работа. Радуюсь достижениям, например, когда у меня получилось написать хороший пост», — делится личным опытом Константин.
Вина за радость в тяжелые времена
Для белорусов, говорит психолог, такая вина была особенно характерна во время событий 2020 года. Тогда многие не могли представить, что можно в своих соцсетях написать об обычном жизненном событии, как будто любоваться закатом солнца или съесть вкусную булочку в кафе стало уже запрещено. Конечно, все воспринимали события по-своему, но, делится Высочин, он чувствовал их как общую трагедию: мол, если я чувствую от чего-то удовольствие, то я виноват перед теми, кто сейчас сидит на Окрестина, хотя мы все в одной лодке. Тогда он делал что-то для заключенных, чтобы почувствовать себя причастным.
Об этом очень много писали классики, это явление хорошо исследовали, в том числе во время мировых войн. Высочин вспоминает Виктора Франкла, прошедшего концлагерь, и то, как он рефлексировал на тему того, когда он остался жив, а кто-то возле него умер.
Франкл объяснял, что в этом случае нормально оставаться в эгоистичной позиции и не вваливаться в вину через другого человека, ведь так ты ему не помогаешь. Единственное, что ты можешь, — это оставаться сильным, чтобы постараться что-то изменить.
В месте, где есть чужое горе, твоя вина его не уменьшает, а скорее увеличивает, так как рядом с чужим горем становится твое, а твой долг все-таки заботиться о себе. Это как в самолете, где сначала нужно на себя надеть кислородную маску, а потом на ребенка.
Как бывшие политзаключенные относятся к людям, которые живут так, как будто политзаключенных нет
Константин делится, что у него было по этому поводу много чувств, и в тюрьме об этом много беседовали. На Володарке сидели очень разные люди, и неполитические говорили ему через одного: «Что ты кому доказал? Если бы была возможность, ты бы выбрал тот же путь? Ты в тюрьме, твои жена и дети одни, и у тебя нет будущего».
Высочин говорит, что тогда рефлексировал о том, что другие в это время на свободе, улыбаются и даже не представляют, насколько важны это письмо или передача с воли, думал о людях, которые как будто отвернулись.
«У меня было очень много обиды, много злости, много желания выйти и сказать всем: «Люди, давайте объединяться, вы не представляете, сколько там боли и страданий». Я был как капризный ребенок, мне казалось, что мою боль должны проживать все, что мне все что-то должны, но теперь понимаю, что мне никто ничего не должен.
И тем бандитам на Володарке я отвечал так: «Я бы делал то же самое, потому что это был мой выбор. Когда я выходил бороться с режимом и выражать свое возмущение, я делал это для себя, и ответственность за это, как взрослый человек, я беру исключительно на себя». Никто мне ничего не обещал и я ничего ни от кого не ожидал, это был мой выбор и моя позиция перед самим собой, моя история.
Хотя, конечно, мне обидно, когда общество как будто не хочет замечать политзаключенных, когда довольно близкие люди говорили мне, что я сам во всем виноват. Спрашивал у них, в чем моя вина? В том, что хочу быть человеком, чувствовать себя свободным?» — делится бывший политзаключенный.
Существует ли радость за решеткой
Как рассказывает Константин, она там есть, но ее совсем мало и она совсем другая, чем в свободном мире:
«Никогда не думал, что буду радоваться ситуации, когда баландер бросает в кормушку письма и на одном из них мое имя, это просто эмоциональный взрыв, ведь это весточка оттуда, от живых, настоящих, и там есть жизнь.
Глаза мгновенно слезятся, но плакать в тюрьме нельзя, поэтому максимально запихиваешь это в себя. Еще каждую среду там можно было мыться под горячей водой, и это радость. Предчувствуешь это событие, за два дня начинаешь готовить себя к нему».
Почему-то за решеткой, вспоминает Высочин, все знают, что надо себя радовать. Когда в камеру приходит человек — душа компании, который всегда весел и рассказывает интересные истории, этот человек сразу становится нужным, его приближают к себе, в том числе главный по камере. Ведь если там не радоваться, будет совсем тяжело, любое событие там — это боль и ужас, атмосфера очень давит и угнетает. На свободе можно увидеть солнце и порадоваться ему, а там нет даже таких мелочей.
Поэтому узники сами себя радуют, развлекают, ведь можно так глубоко уйти в свои внутренние переживания, что не выкарабкаешься.
Может ли радость быть неуместной
Для Константина неуместная радость — это радость искусственная:
«Например, мне сейчас грустно, но я ухожу от печали, например, через алкоголь или наркотики. Так я стимулирую у себя выброс серотонина и мне будто бы радостно, но на самом деле я не позволяю себе прожить реальные эмоции.
Это не так уж и плохо, когда ты себе это позволяешь легально, когда понимаешь — тебе плохо, но от полбутылки красного вина ты пришел бы в себя. Если я постоянно ухожу от проживания эмоций в искусственность, для меня это недопустимая радость, я понимаю, что с точки зрения психического здоровья это пагубно. Но понимаю людей, которые так делают».
Также, рассказывает Высочин, для него недопустима радость — публично гордиться своими жизненными событиями. Например, у ребенка юбилей, там куча друзей, улыбок, смеха. Это частное мероприятие, получай от него удовольствие, но зачем выставлять его на публику?
«Когда я вижу такое в ленте, а следующее фото — разваленный дом или избитый человек, я чувствую, что радость здесь не к месту. Позволь ее себе, проживи ее. Конечно, нужно радоваться дню рождения ребенка, даже если где-то бомбят Киев. Но пусть это будет твоя радость и ты не будешь о ней говорить пяти тысячам своих подписчиков. Для меня эти вещи неприемлемы», — делится психолог.
Стоит понимать свою боль по поводу происходящих сейчас событий, и не отворачиваться от этих событий, позволять себе горевать из-за них. Но это не отменяет того факта, что можно позволить себе легально и без чувства вины проживать свою частную радость. Ведь иначе может быть депрессивное расстройство, суицидальные попытки, психотический эпизод — все, что угодно, это зависит от того, какая у человека организация психики.
Многое зависит и от личных переживаний. Как научиться радоваться человеку, у которого было много потерь и горя? Невозможно приказать своей психике радоваться, но точно можно попробовать замечать больше вещей, которые могут мне приносить радость.
Есть соответствующее направление в психологии под названием когнитивно-поведенческая терапия, где поведение влияет на состояние человека.
«Например, я заставляю себя идти на развлекательное мероприятие, хотя не хочу этого, мне больше хочется поплакать. Но я иду туда, много хожу, что обязательно прописывают во время тревожных состояний, пью достаточно воды, любуюсь закатом солнца. Вдруг мне это принесет радость? Сначала делаю это с недоверием, через сопротивление, но на выходе чувствую радость», — подытоживает психолог.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
Комментарии
атрымліваецца ў яго... а што ён будзе казаць тым людзям, якіх сапраўды пазбавілі волі на тры і больш гадоў? пазбавілі магчымасці бачыцца з дзяцьмі на тры і больш гадоў?
https://drj2r4f8hdghw.cloudfront.net/311386