«Глобально нет разницы между мной, Позняком и Тихановской». Чем сегодня живет диссидент Вячеслав Сивчик — большое интервью
Вячеслав Сивчик не хотел идти в политику, думал, что в 1988 году «просто поможет быстро прогнать коммунистов» и продолжит заниматься наукой, но быстро не получилось. «Лукашенко — это реванш нижнего и среднего звена бывших советских спецслужб, и они естественно повернули время назад», — говорит Вячеслав, который в итоге получил статус одного из первых политзаключенных времен правления Лукашенко. «Наша Ніва» встретилась с Сивчиком в Варшаве, где он с семьей теперь в эмиграции, вынужден соглашаться на разные подработки вроде работы при кофейне — «чтобы было что есть».
В разговоре мы хотели узнать, каково это, когда вся жизнь — борьба, ради которой жертвуешь здоровьем и благополучием. В итоге получилось много об «агентуре», а также об ошибках оппозиции, Позняке и Тихановской, «ябатьках» и «невероятных» и о том, что может изменить белорусскую ситуацию.
Вячеслав Сивчик — один из первых политзаключенных режима Лукашенко. Лидер движения солидарности «Разам», в прошлом — заместитель партии БНФ.
Родился в семье ученых, окончил географический факультет БГУ, работал в организации «Беларусьгеология» и Академии наук, занимался последствиями Чернобыльской катастрофы.
В 2006 году был одним из организаторов палаточного городка на Октябрьской площади. Организовывал десятки акций протеста, за что неоднократно подвергался избиениям и арестам. В общей сложности провел за решеткой более года.
«Наша Ніва»: Вы сейчас в эмиграции, и она для вас не первая: вынужденно вы уезжали из Беларуси и после выборов 2006 года, а после событий Площади-2010 вернулись на родину только в 2015-м. В чем эти эмиграции похожи и чем различаются?
Вячеслав Сивчик: Сейчас у меня первая эмиграция — я так это воспринимаю. Раньше я просто уезжал из Беларуси временно, чтобы избежать конкретных уголовных дел. Я абсолютно сознательно не просил убежища в 1996-м, хотя проходил по тому же уголовному делу, по которому уехали Зенон Позняк и Сергей Наумчик. Я мог уехать из Беларуси еще до БНФ, так как был достаточно ценным специалистом, и мне предлагали работу за границей с высокой зарплатой.
В последний раз я был вынужден уехать в феврале 2011 года в Киев, когда меня совершенно случайно не задержали на Площади 19 декабря 2010 года, однако позже, 25 декабря, прошел обыск КГБ в моей квартире и шли допросы моих коллег о моей роли в событиях на Площади.
Вернулся я только в сентябре 2015-го, когда выпустили Николая Статкевича и всех остальных политзаключенных, которые отказывались подписывать прошение на имя диктатора.
«НН»: Чем вы занимаетесь в Варшаве?
ВС: Живу так же, как абсолютное большинство белорусов за границей. Работаю на всяких глупых работах, чтобы было что есть. Перебиваюсь случайными заработками и подработками. Некоторые, белорусы, кстати, ходили и насмехались надо мной по этой причине. А если бы не Лукашенко, то я должен был бы уже выйти на пенсию в 55 лет за работу по Чернобылю.
(Вячеслав Сивчик занимался вопросами экологии и последствий Чернобыльской катастрофы — НН). Когда я в 1996 году был в СИЗО, два моих доклада по Чернобылю еще шли на государственной конференции. И я до 1996 года был известен прежде всего не как активист, а как специалист-эколог. Но поле деятельности постепенно сужалось, гэбье добилось моего увольнения из геологии в 1997 году. В Академии наук удалось удержаться чуть дольше. Но окончательно все перекрыли в 2004-м. С того времени у меня были просто подработки, особенно во времена борьбы с «тунеядцами».
В общем, не думал, что так все затянется. Я же в национально-освободительную борьбу вошел в 1988 году. Был националистом еще до БНФ, и во Фронт вступил сознательно. Я тогда думал, что вот состоится «штурм Бастилии» (это мой личный лозунг того времени), мы прогоним коммунистов и будем жить. Что я займусь своей кандидатской, которая уже была готова, напечатаю атлас по загрязнению Минска… Но быстрого штурма не получилось…
По пенсии мне ничего не светит теперь. Жене — да, у нее биография лучше. Она работала все время, это я вынужден был в Беларуси выживать из-за своей деятельности. При этом мне не раз банда предлагала просто молчать, и за это меня устроят. Но я, наверное, единственный белорусский политик, который все годы достаточно жестко посылал гэбье. Поэтому от меня не могут отцепиться даже в Варшаве: провокации были и с конференцией, и с нападением на меня.
«НН»: Вы в Варшаве вместе с семьей?
ВС: Сыновья мои в эмиграции и жена, да.
«Мой старший сын был жестоко избит, когда я исполнял обязанности технического руководителя предвыборного штаба Позняка»
«НН»: Еще в Беларуси вы говорили, что нападения на членов семьи для вас — самые страшные события. Вашего младшего сына, тогда семилетнего Витовта, задерживали вместе с женой, чтобы вы не проводили очередную акцию. А в семь месяцев он оказался на первом пикете, когда вы были за решеткой — многих остановило бы такое давление.
ВС: Было страшнее. Мой старший сын был жестоко избит в то время, когда я практически исполнял обязанности технического руководителя предвыборного штаба Позняка.
Когда мы были в Пинске, моего семилетнего сына в нашем минском дворе избили так, что он получил сотрясение мозга. До сих пор я не могу узнать фамилию того, кто его избивал, единственное, что сказали — это был майор КГБ.
Не могу похвастаться, что моя деятельность всегда была эффективной, но я такой человек: если что-то решил, то и делаю. Меня бы не остановило ничто, только уничтожение гэбэшной банды.
Когда мне предложили стать членом Сойма БНФ «Адраджэнне», еще при коммунистах, я попросил сутки подумать. Тогда решил для себя самое главное: хватит ли сил не встать на колени, если меня будут убивать. Только когда решил для себя, что никогда не встану, — дал согласие.
«НН»: Когда в 2020 году на улицы вышли тысячи людей с бело-красно-белыми флагами, но вас не было среди них, не было обидно?
ВС: Свои последние акции в Беларуси я вместе с коллегами проводил против так называемой глубокой интеграции с Россией. Знаете, белорусы тогда в основном не верили, что есть угроза независимости. У некоторых, между прочим, вообще были надежды на Лукашенко как на гаранта независимости. Даже Запад тогда проводил идиотскую политику — что именно Лукашенко является гарантом суверенитета, под это они подтянули и часть оппозиции. А наши акции в 2019 году проходили в основном за счет активистов движений и партий, которых можно было мобилизовать.
29 декабря 2019 года была последняя столичная акция против интеграции. Мы понимали, что меня могут арестовать, поэтому я уехал в Варшаву к своему младшему сыну. Дальше события приняли абсолютно анекдотичный характер, потому что в суде Партизанского района Минска пять раз в неделю, с понедельника по пятницу, разные судьи меня «судили». Первый суд вынес 15 суток, потом второй раз 15 суток. Дальше пошла реакция в СМИ, и в среду-четверг они отменили суды, а в пятницу провели еще один — в общей сложности мне навесили 45 суток ареста.
Я собирался вернуться в Беларусь, но 15 мая 2020 года в Киеве, где я находился, объявили карантин, причем абсолютно зверский. Как раз пандемия, как ни странно, меня спасла, потому что я думаю, что не выжил бы в Беларуси после 2020 года.
Когда мы смогли снова проводить уличные акции в Киеве, уже сидел Николай Статкевич. А пресса всех подгоняла под газпромовского кандидата, используя малоизвестного регионального блогера, потому что людей нужно было гнать на убой, нужно было подготовить вторжение российских войск в 2022 году.
«Белорусская оппозиция в тюрьмах, и это совсем не Колесникова и Бабарико»
«НН»: Вы много говорите и в своих видео о том, что в 2020 году белорусская оппозиция была заменена по московскому сценарию, но можем поговорить о собранных вами доказательствах?
ВС: Я много об этом говорил еще накануне выборов. Вы можете все это найти на «Голосе Америки», в украинской прессе.
«НН»: Мягко говоря, небольшое количество белорусов оттуда потребляет информацию.
ВС: Все это было подготовлено профессиональным разведчиком Михаилом Бабичем (бывший российский посол в Минске — НН). Напомню, что наше движение солидарности «Разам» протестовало и принимало специальное заявление, когда Бабича назначали послом в Минск.
Бабич и после своей отставки, уже из Москвы, занимался сценарием избирательного фарса. И, естественно, создавал инфраструктуру и подбирал кадры для реализации сценария в рамках так называемой глубокой интеграции. Он специально стянул в посольство российскую агентуру, которая в 2014 году занималась аннексией Крыма. Они же, естественно, занимались и 2020 годом. Если кто-то думает, что Лубянка тогда ушла в отпуск, то очень глубоко ошибается.
Еще до кровавого воскресенья 9 августа я открыто говорил, что Россия не собирается снимать Лукашенко, а просто превращает Лукашенко в белорусского Кадырова. И это получилось бы до конца, если бы белорусы жили на Кавказе. Но за счет жертвенности белорусского народа московскую схему удалось сломать. При этом те силы, которые готовили бабичевские кадры, и сегодня на плаву — ничего в политике случайным не бывает, особенно когда речь идет о транзитной стране, где люди десятки лет ненавидят свою власть.
«НН»: Кого конкретно вы имеете в виду?
ВС: Схема была проста: через Тихановского забрать электорат оппозиции. Кстати, единственный, у кого был рейтинг, был Николай Статкевич в то время. А сейчас никто не знает, что с ним и жив ли он вообще. А Тихановский был всего лишь одним из тридцати кандидатов протеста Николая Статкевича. Поэтому небольшая инициативная группа Тихановского и была создана в основном Статкевичем и Северинцем, и даже теоретически не могла собрать сто тысяч подписей. Инициативные группы кандидатов протеста массово не зарегистрировали, но была зарегистрирована инициативная группа Светланы Тихановской, которая создавалась под ее мужа.
Если кто-то считает, что в нашей стране, где гэбэшная власть, могло что-то случайно произойти на таком уровне, — он счастливый человек.
И если все построено на лжи о том, что избирательный фарс можно было кому-то выиграть, то оно все и рассыпается. Вся оппозиция осталась в Беларуси. Белорусская оппозиция в тюрьмах, и это совсем не Колесникова и Бабарико. Это другие люди, причем абсолютное большинство из них — рядовые, из районов. Ну и много лидеров, которые действительно большую часть своей жизни отдали на то, чтобы Беларусь была демократической страной и чтобы у белорусов был выбор — как Статкевич или Северинец.
«НН»: О Тихановском тоже ничего сейчас не слышно. Почему он и все другие «пророссийские», как вы говорите, теперь в тюрьме в таких нечеловеческих условиях наравне с другими политзаключенными?
ВС: Знаете, одна из причин, почему СССР развалился, была афганская авантюра. И Амин Хафизулла, который руководил Афганистаном, был абсолютно промосковским, сам просил о введении советских войск. Абсолютно повернутый на Москве и экспериментах над людьми человек был. И что сделала Москва? Просто послала спецназ и расстреляла сторонников Амина и его самого. Это Москва.
Сегодня сидит очень много людей. Другое дело, что абсолютное большинство политзаключенных не уничтожали Беларусь. Вам что, нравился один из лозунгов, который внедрялся, чтобы подставить белорусов: «автозак — это просто машина»? Я думаю, сотни тысяч белорусов на своей шкуре поняли, что автозак — это автозак. Это преступление перед всеми теми людьми, которые прошли через пытки. Но вы же видите, что тем, кто это пропагандировал, сегодня международные премии дают, потому что время такое: когда в глобальном мире уничтожаются народы и личности.
О Бабарико — это вообще анекдот. Напомню: газовые войны между лукашенковской бандой и Кремлем начались в далеком 2004 году. Понятно, что Москва готовила своего кандидата. Послушайте его предвыборную пресс-конференцию. Ни он, ни та же Мария Колесникова не понимали, что происходит в Беларуси.
Москва в 2020 году решала главный политический вопрос — глубокую интеграцию. И вот как раз с помощью новых актеров, посредством их деятельности это было решено.
Что мы имеем сегодня? То, что белорусы — изгои в Украине, в Литве, Латвии, Эстонии — это достижение Тихановской? Скоро то же самое будет и в Польше. Если вам это нравится, ничего не могу сделать.
«НН»: Как, по-вашему, этого можно было избежать? Что для этого должна была сделать так называемая старая оппозиция, которая критикует Тихановскую и новую оппозицию?
ВС: Она и сделала. Бело-красно-белые флаги не сами собой поднялись по всей Беларуси. Флаги, а не белые ленточки российской оппозиции. Люди боролись, была попытка революции, при этом полностью отсутствовали «штабы». А вот революцию задушили очень простым способом: созданием Координационного совета для выпуска пара.
«Уже начиная где-то с нулевых годов надеяться на Запад не приходилось»
«НН»: В чем вы все же видите главные ошибки белорусской оппозиции исторически?
ВС: Первое и самое главное, что не только оппозиция, а все проспали Лукашенко. Исторический факт — перед первым туром в 1994 году никто и не шевелился, думали, что ничего не случится.
Второй момент — недооценка последствий колониального положения народа.
Третий момент — оппозиция все время пыталась искать союзников на Западе, что было бессмысленно. Этим и сейчас занимаются и новые самопровозглашенные лидеры в диаспоре. А по большому счету тут больше рекламы всякого гендера.
Уже начиная где-то с нулевых годов надеяться на Запад не приходилось. Можно было увидеть, что с Лукашенко, который стал диктатором, им не справиться. Да и им это не нужно просто.
«Для меня БНФ был просто механизмом для защиты интересов белорусского народа»
«НН»: Что вы думаете о вечных ссорах в оппозиции? Вас самого исключили из БНФ с формулировкой «за деструктивную деятельность».
ВС: Не такие уж ссоры в оппозиции и вечные. Заинтересованы в этих «ссорах» и спецслужбы, КГБ.
О моем «исключении»: меня вопреки уставу исключили решением Сойма в 2003 году, но это решение давным-давно отменено Съездом БНФ.
Скажу, наверное, главное: для меня никогда не было трагедией потерять партийный билет, для меня даже БНФ — это был просто механизм для защиты интересов белорусского народа, не более.
«Очень большая ошибка — разделять российский империализм и Лукашенко»
«НН»: Какие у вас сегодня отношения с Позняком?
ВС: Я его определяю как белорусского политика. А у меня нормальные отношения со всеми настоящими политиками.
«НН»: Не можем не спросить о строке в популярном в свое время хип-хопе про Зенона Позняка, которая была посвящена вам: «За что ты ОМОНом отпи**ен, Сивчик? Подруге в палатке расстегивал лифчик? Не, ну тут, без базара, нет претензий к ОМОНу: «Секс до брака», пад*а, опозорил Зянона!» Это о чем?
ВС: Нормальный человек такое написать не мог. У меня нет сомнений, где это клепалось. На чем это может быть основано? Только, наверное, на том, что вопреки Западу и Востоку мы сделали Площадь Кастуся Калиновского в 2006 году, чтобы белорусский народ не был немым. Практически удалось привезти людей и даже вывести, власти тогда даже побоялись клепать уголовное дело.
Хотел бы напомнить, что тогда был жуткий мороз, я прекрасно понимал, что как только уйду с Площади, меня заберут, и даже не думал, что выживу. Провел там на ногах трое суток, и только дважды меня на два часа клали в туристическую палатку, потому что я просто вырубался.
«НН»: Я так понимаю, что именно Статкевич — ваш идеальный кандидат?
ВС: Я бы голосовал за любую альтернативу Лукашенко. Даже Бабарико я не боюсь. Есть люди в Беларуси, которые хоть что-то могут сделать и при нем. Это не знак беды.
Очень большая ошибка — разделять российский империализм и Лукашенко. Катастрофа, которая началась в мире, закладывалась в том числе выборами 1994 года, когда через Лукашенко к власти пришли бывшие низшие и средние звенья советских спецслужб. И только наше сопротивление и сдерживало гэбэшную банду.
Абсолютное большинство всех наших ошибок было вызвано внешними условиями, потому что никаких союзников у белорусского народа не было, нет и, к большому сожалению, в ближайшей перспективе не будет. Впереди будут еще более кровавые события. Я считаю, что избирательный фарс 2025 года — это уже подготовка к ІІІ мировой войне. Но возникает ситуация, что людям массово дадут оружие и патроны. И это кровавый, но шанс для Беларуси. Потому что чем больше страха, тем больше ненависти. И в любой момент может вспыхнуть белорусский бунт.
«Разницы между Позняком, мной и Тихановской глобально нет никакой»
«НН»: Кто в эмиграции, на ваш взгляд, самый влиятельный политик?
ВС: Разницы между Позняком, мной и Тихановской глобально нет никакой.
Другое дело, что в отличие от всех остальных я считаю, что главная обязанность людей, которые оказались за границей, — поддерживать белорусский народ. А мы в диаспорах не разобрались даже с элементарными вещами — санкциями. Например, санкциями за то, что Лукашенко отдал территорию Беларуси под введение российских войск, за фээсбэшную посадку самолета с Протасевичем и Сапегой. Их уже давно нужно было переформатировать под одно требование: освобождение политзаключенных. Это и близко не сделано. Зато не раз было, что Лукашенко в итоге отбеливали и делали из него что-то человеческое. Поэтому и повторяется то, что было и раньше.
«Всех людей, которые были убиты до 2020 года, я знал лично, и это заставляет делать что-то»
«НН»: Вы большую часть жизни в борьбе, были не раз избиты, много времени провели за решеткой, в 1996-м попали в реанимацию после голодовки продолжительностью 21 день, когда у вас отказали почки… Нет ли обиды, что в итоге на акцию с Позняком, где вы в том числе выступаете, приходит несколько десятков человек?
ВС: Я выступал на обеих акциях 26 января в Варшаве. И я не разделяю мнений Игоря Тура, не разделяю тезисов публикации в «Нашай Ніве», потому что не вижу ничего плохого в таком количестве людей. Это не только объективный показатель настроений белорусов в Варшаве и страха репрессий, это еще и степень информированности, мотивации и профессиональной организации. К большому сожалению, не могу сказать, что акции проводились хоть минимально с позиции профессионализма и здравого смысла.
Я лично ни о чем не жалею. На вопрос о состоянии здоровья у меня есть простой ответ с 1996 года. Когда прокурор спрашивает, есть ли жалобы на здоровье, нужно отвечать точно: ни жалоб, ни здоровья. Все равно никто не пожалеет.
Понимаете, всех людей, которые были убиты до 2020 года, я знал лично. Многих очень хорошо. Первый лидер белорусских предпринимателей Арнольд Печерский — это вообще мой друг, близкий коллега (По одной из версий, Арнольд Владимирович попал в аварию, а по другой — был убит, его смерть совпала по времени со смертью других оппозиционных политиков — Карпенко, исчезновением Гончара и Захаренко. — НН). Я лично знал почти всех политзаключенных до 2020 года, и то, что я этих людей знал, заставляет делать что-то, что еще реально делать.
В целом вся моя биография — доказательство того, что если человек хочет жить, то со всем справится.
«НН»: На вашем ютубе довольно пессимистичные прогнозы относительно будущего Беларуси. По вашему мнению, все действительно так безнадежно, и это, как вы говорите, «худшее для Беларуси время»?
ВС: К большому сожалению, как мне пошел 63-й год, я очень часто стал пользоваться словом «боюсь». Я реально боюсь за Беларусь. Но позитив есть. В том, что белорусский народ, хоть и порабощенный, но еще жив.
Однако изменить белорусскую ситуацию может только революция. Никакая Украина или переговоры по ней нам здесь не помогут. Сейчас весь белорусский народ бесправен, будь ты хоть трижды «ябатька» или четырежды «невероятный» (оба определения, я считаю, созданы искусственно российскими политтехнологами). Даже менты сегодня опущены гэбьем. Сама банда нескончаемым маразмом и репрессиями доводит все до того, что может произойти взрыв.
88-летний экс-председатель Верховного Совета Семен Шарецкий рассказал, как ему живется в Калифорнии
Кравцов считает, что Лукашенко готов отпускать и знаковых политзаключенных
Позняк доволен «бойкотом псевдовыборов» и беспощадно прошелся по конкурентам
«Смелости опередить старшего брата Путина хватило всего на несколько часов». Фридман — о результатах выборов
Статкевича номинировали на Нобелевскую премию мира
Комментарии